Партнеры
Сосед.
У меня за дверью стоит часовой.
Небо скользит через черную сетку.
Рядом мальчишка, ещё молодой
Доедает хлеб, что дали к обеду.
У нас за дверью стучат сапоги.
О наши окна убиваются вороны.
Под нашими окнами ветвятся дороги,
Под тюремными окнами стучат вагоны.
За дверью голос басит,
Видно, охране водка пришла.
А мальчишка все в небо глядит,
И все плачет, еле дыша.
Мальчишка ломает зубы
О решетку... Ждет палача...
От слез намокают губы,
От истерики рвется душа.
А за дверью кто-то смеется,
И, невольно, улыбаюсь и я.
А в углу мальчишка жмется,
Его кожа без солнца бела,
Его кости режут рубашку,
На груди уже скачет черт.
Ему поставили разбитую чашку -
"Все равно ты уже мертв".
За окном качаются петли,
На кроватях катается пыль.
А мальчишка уже неприветлив,
А мальчишка утихает, как штиль.
Вот мальчишка встает из угла,
В мою сторону машет рукой.
В его глазах мелькают дома...
За дверью моей - часовой.
Небо скользит через черную сетку.
Рядом мальчишка, ещё молодой
Доедает хлеб, что дали к обеду.
У нас за дверью стучат сапоги.
О наши окна убиваются вороны.
Под нашими окнами ветвятся дороги,
Под тюремными окнами стучат вагоны.
За дверью голос басит,
Видно, охране водка пришла.
А мальчишка все в небо глядит,
И все плачет, еле дыша.
Мальчишка ломает зубы
О решетку... Ждет палача...
От слез намокают губы,
От истерики рвется душа.
А за дверью кто-то смеется,
И, невольно, улыбаюсь и я.
А в углу мальчишка жмется,
Его кожа без солнца бела,
Его кости режут рубашку,
На груди уже скачет черт.
Ему поставили разбитую чашку -
"Все равно ты уже мертв".
За окном качаются петли,
На кроватях катается пыль.
А мальчишка уже неприветлив,
А мальчишка утихает, как штиль.
Вот мальчишка встает из угла,
В мою сторону машет рукой.
В его глазах мелькают дома...
За дверью моей - часовой.